Здравствуйте, спасибо, что вы также выбрали и меня. Я очень рада, что нахожусь здесь, на этой сцене, перед уважаемыми членами научного сообщества. Сейчас я расскажу немного о себе и о том, почему, как мне кажется, я могла бы стать одним из участников вашей научной экспедиции.
Меня зовут София и я — выдавливатель прыщей. Довольно странная профессия, на первый взгляд. Но я подчеркиваю, что это именно профессия, а не просто работа, потому что мое желание исходит из глубины души и я ощущаю в этом свое предназначение.
Я выдавливатель прыщей и была рождена им стать. Я — гендерно-определившийся человек, у меня есть грудь и нет члена, но заметьте, я говорю выдавливатель, а не выдавливательница, потому что в этой профессии я чувствую себя мужиком.
Никто не выдавит вам прыщ так, как я. Никто не знает лучше меня технологию выдавливания, когда за движениями пальцев существует нечто большее, чем просто механическое нажатие на воспаленный участок. К тому же, я не просто давлю и бросаю. Я делаю восстановительный массаж, закладываю мазь в образовашийся «кратер» после того, как все вышло. Я выписываю лекарства и назначаю сопутствующие процедуры.
Я давлю прыщи с детства. С того самого детства, когда была мальчиком в первом классе. Но даже еще до этого я стала давить прыщи своим родным и близким. Это были маленькие прыщички, иногда черненькие, иногда беленькие, иногда это был просто вросший волос. Во взрослой школе это были спичечные головки — так я называю прыщи переходного возраста. Помню я сидела за партой и смотрела на маленький красный вулкан на шее впереди сидящей девочки. И не смогла удержаться от его извержения. Меня вывели к директору, а после уроков избили. И стали бить постоянно, потому что я каждый день хотела что-нибудь кому-нибудь выдавить. Учителям, директору, на физкультуре, во время кучи малы на переменке. Девочки били за мальчиков, мальчики били за девочек, и все вместе били за то, что я была не такой как все, а именно — я была, как вы знаете, чистым мальчиком.
У меня действительно с самого детства не было ни одного прыща. На школьных фотографиях меня сажали всегда в первый ряд, потому что мое лицо сверкало. Меня любили и ненавидели. Мое лицо не взрывалось красными букетами, как школа на восьмое марта, и не было похоже на застывший салют по случаю дня победы — моя кожа и в 7 лет и в 13 была белоснежной, гладкой, упругой и целостной. Остается она такой и сейчас.
Поэтому в школе мне ставили синяки и ссадины, чтобы хоть как-то возместить свой комплекс неполноценности. После всяких выпускных чаепитий мне доставалось так, что я по две недели валялась в больнице.
Но всегда выздоравливала. Кожа моя очень быстро затягивалась. Синяки рассасывались, внутренние переломы заживали, гематомы уходили в небытие. И не только кожа. Моя душа также не держала обиды на одноклассников. Я прощала их и не была забитым мальчиком. Училась лучше других, но была без комплексов и никогда не давала сдачи.
В больнице, где я частенько лежала, был врач, Георгий, с которым мы подружились, он был добрым и неравнодушным человеком. Его муж Виктор жил тогда в Черногории и работал челноком — привозил в Россию крема и шампуни. И в одно прекрасное утро я уехала с ним. У меня никогда не было матери, я воспитывалась дедушкой и отцом, которым было все равно, куда уехал их дорогой отпрыск. Они называли меня не иначе, как давилкой и это было обиднее всех синяков, которые я приносила из школы. Они были рады избавиться от меня. И я избавилась от них. В Европе я нашла свою семью, свою судьбу и свою профессию.
Оказалось, что выдавливать прыщи — очень востребовано. Политики, спортсмены, танцоры, футболисты и прочие публичные личности — все хотят быть чистыми. Уже в 17 лет я сменила пол и начала осознанно практиковать выдавливание. Сначала это было просто на квартире, потом мы запатентовали с Виктором технологию и открыли в Берлине первый в мире салон по выдавливанию прыщей. Параллельно я училась на психолога, потому что уверена, что прыщи это психосоматика и у каждого человека они свои и выходят по-своему, а значит и давить их надо ориентируясь на душевное состояние каждого конкретного пациента.
Сейчас я смотрю на кожу человека и вижу, что он распутный или, наоборот, девственник, любит сладкое или, наоборот, острое. Я вижу, есть ли у него геморрой или насморк, когда у него последний раз был секс или стрижка в парикмахерской. Все это я считываю по состоянию его кожи. И важно не только лицо, но вся кожа целиком. Я всегда исследую всю кожу целиком у своих пациентов.
Прыщи бывают белые, черные, синие, красные, мокрые, сухие, глубокие, древние, славные, смешные, зудящие, подкожные и даже невидимые — один раз я выдавливала прыщ на стенке желудка. Нам пришлось делать самую настоящую операцию. Потому что у мужчины ушла жена и у него начался жесткий гастрит. Но ничего не помогало, а узи показало какое-то уплотнение, которое после повторных исследований оказалось прыщом.
Еще был у меня один довольно известный раньше футболист. Пришел ко мне с фурункулом на пояснице. Мешал ему играть, а он готовился к очень важному матчу. Давили долго, потому что гной набирался опять за пару дней и опять надо было давить. Я уж отчаялась, а потом спросила, может в семье что. Он и говорит, что отец его приехал к нему, игру с ним смотреть. Ну все ясно, говорю. Тащи отца сюда. Пришел с отцом. Ощупала его и такой же фурункул под коленкой нашла. Выдавила у обоих, больше не приходили. И говорят после игры этот футболист уехал в отцовский город и основал там футбольный клуб детский. И совсем ушел из большого спорта, перестал быть медийной личностью, и с тех пор тихо и мирно учит детей футболу.
Сейчас мне 34 года. Кроме Берлина, мои салоны действуют еще в Испании и в Италии. Я преподаю и практикую. Я профессионал. Но вот уже последние два года я размышляю о том, куда же мне расти. Я чувствую потребность в изменении. Но не в самосовершенствовании, не в эволюции, а в чем-то ином. И вот когда NASA запустила свою программу по освоению Марса, я вдруг поняла, что должна делать. Я должна быть там. Я могу быть очень полезна в изучении марсианской поверхности и в частности, марсианских кратеров. Потому что только я знаю по-настоящему, что такое кратер. Что такое его кромка, его глубина, откуда берется эта припухлость по окружности и что она может нам рассказать. Я смогу спуститься внутрь и побродить по дну, погрузиться с головой, нырнуть туда, куда еще никто не нырял...
Спасибо.
